Статуя не ответила. Она лишь глядела на него пустыми глазами, и едва заметная, смиренная улыбка покрывала ее лицо. Вилорм прислонился к стене. Силы едкими мурашками покидали его тело, он запрокинул голову.

– Если бы я только получил его… Слишком много лишнего, слишком много войн, слишком много пустых смертей, я не этого хотел.

И после – тишина. Он один, он здесь, и никто не ищет его. Он не нужен его людям, но замок по-прежнему в его власти, а, значит, он должен показаться своим воинам, придворным советникам и прислуге. В нем еще есть силы бороться, и все они должны ему помочь. Иначе кому, как не ему, они будут благодарны за спасение?

* * *

Вокруг царило умиротворение. Под сердцем кольнуло от одного только взгляда – здесь он бывал лишь единожды, но повторять пройденное ему бы не хотелось.

Несмотря на осень, здесь цвели деревья. Они словно и не меняли листву, она всегда была зеленая, и сейчас Ларс вдыхал ее ароматы. Весна… как будто всегда в этом месте царило спокойствие, и ни разу нога человека не ступала сюда.

Он лежал на молодой траве, переводя дыхание от долгого пути. Факел под конец уже совсем потух, и пришлось передвигаться по тоннелю практически наощупь. Ход продолжался дальше, но Ларс нащупал дверь сбоку и, уже не оценивая риски, толкнул ее, а после… он оказался в Роще Безмолвия.

Его не настигли, не отправили погоню, ему дали уйти, и это не ощущалось западней – все так и должно было случиться. Он не мог оставаться, равно как и попасться в руки стражникам. Слишком много рисков было допущено, чтобы проиграть, и слишком многое стояло на кону, и в первую очередь, его жизнь.

Ровные ряды деревьев слегка покачивались от убаюкивающего дыхания ветра, разносящего свежие ароматы цветов. И ни звука. Даже ветер убаюкивал легкими напевами. Ларс знал не понаслышке, что в Роще Безмолвия затягивались все раны.

И как он только мог умереть здесь? Словно бы и не свою судьбу проживал он в то время, словно бы и не был тем же Ларсом. Сейчас он мог лишь принять прошлое, быть благодарным, что еще жив. Это место, безусловно, помнило его смерть, и сейчас он здесь, чтобы исцелиться.

Набрав в грудь больше воздуха, Ларс сел. Жажда, отсутствие еды и света сводили его с ума, рисуя миражи истощенному разуму. Сколько он шел? Что произошло за время его побега? Несколько раз на пути в тоннеле он засыпал, и сейчас ему нужен был отдых. Подземный ход из Мирсула не должен вести сюда. «К месту падения Драконов» он должен был выйти, следуя наказу Эадды, но, насколько мог судить, то самое падение случилось не здесь.

В озере неподалеку плавали лебеди. Они и вовсе не замечали присутствия постороннего, и Ларс пробрался к берегу. Он зачерпнул горсть воды и с жадностью отпил спасительную жидкость. Желудок отозвался просящим урчанием, нужно было срочно добыть еды.

– Куда я пойду? – он пробормотал себе под нос и, замечая чужое лицо в непоколебимой глади озера, нарушил ее спокойствие резким шлепком.

Он вновь зачерпнул воды и теперь уже коснулся ее лицом. Холодная вода возвращала к жизни, но нырнуть целиком он не решился. Чистейшее место, здесь нельзя купаться, разводить костер на берегу, охотиться на певчих птиц, беззаботно вьющих гнезда на деревьях. Здесь можно отдыхать душой и наслаждаться природой.

И он поднялся. В небе не было ни малейшего намека на облачность. Чистейшая гладь завораживала глубиной. Солнце еще стояло высоко, но ему оставалось меньше часа до начала пути к горизонту, а, значит, и темнота себя долго ждать не заставит. До этого времени нужно было найти место для костра и ночлега и еще, желательно, найти пищу. Куда ляжет путь дальше, Ларс даже не думал. С первой задачей выжить ему все же удалось справиться, и сейчас ему оставалось найти свое место в лесу, как когда-то это сделала Анна.

Он неловко шагнул и замер. Роща вторила его задумчивости легким шепотом листьев. Он один здесь… и возможно, теперь навсегда. Что, если Анна не ушла из Мирсула?

По телу пробежала дрожь. Нет, конечно, она ушла, она бы не осталась в этой грязи, а, подгоняемая стражей – тем более.

Робкими движениями он зашагал по Роще, направляясь к лесу. Может быть, Анна давным-давно притаилась и ждет его где-нибудь на скрюченном дереве?

Резные ворота, будто по одной только мысленной прихоти, расступились перед ним, и Ларс сделал шаг в холодный лес.

Здесь уже опустились сумерки, и следовало торопиться. Тропинка отсюда вела путаная и узкая, но он шел, попутно вспоминая расположение Рощи Безмолвия на огромном раздолье Расколотой Низменности. Пять лет назад он попал сюда, уходя из Черного Орла. Значит, замок где-то рядом, и нужно взять противоположное направление. Безусловно, есть риск попасться разведчикам Вилорма, но это уже обычное дело. Главное, идти.

Да, нужно идти вглубь леса, укрыться в дебрях, колючих зарослях – не зря же они на пути к Пещере старательно расчищали путь. Скоро опустится ночь, и он станет незаметен среди путаных растений. Впрочем, за пределами Рощи Безмолвия бушевал ураган и подгонял растерянного воина в направлении, угодном только ему. И Ларс повиновался. Другой дороги, как и особого выбора, у него не было все равно.

Самое главное, что он отдалялся от Черного Орла и Мирсула, остальное становилось неважно. Он брел, глядя себе под ноги, стараясь закрываться от ветра и впервые жалея об отсутствии плаща. Осень заявляла о своих правах на буйство, и всему остальному оставалось лишь подчиняться воле бунтарки.

Листья уже почти не слетали – деревья стояли голые, лишь редкие ели роняли хвою от безутешных порывов. Ларс продолжал идти против ветра. Скоро зима.

Он не помнил суровых зим в Мирсуле, так же, как и порывистых ветров – город обособился горами от влияния шальной природы. Воля милостивого Создателя, как сказал бы Уркулос.

Сгибаясь под упорными порывами стихии, Ларс уже и вовсе позабыл о ночлеге и вечерней охоте, все силы уходили на то, чтобы просто продвигаться вперед и не околеть по дороге. Да и любое зверье в шальную ночь наподобие этой обычно пряталось по домам. Но у Ларса не было такого права. И дома.

Ноги заплетались от усталости и ветра, глаза слезились. Скрестив руки на груди, Ларс продолжал брести. В моменты, когда порывы утихали, он прибавлял шаг, но когда стихия вновь бушевала, вступал в борьбу. И ноги сами несли его по тропинке.

Уши уже и вовсе не слышали звуков. Свист и холодный трепет глушили собой все посторонние голоса в округе. А возможно, их и не было вовсе. В такую погоду редкий сумасшедший высунет свой нос из теплого пристанища, и разве что такой же бездомный, как он.

Однако в момент долгожданного затишья, переводя дыхание, набираясь новых сил для очередного рывка, Ларс различил надменный голос:

– Эй! Ты кто такой? Стой на месте!

Вместо ответа Ларс часто проморгался и, сложив лодочкой ладони, поднес их губам. Теплое дыхание, будто огнем, коснулось затвердевшей кожи, и он пошевелил пальцами.

– Ты на прицеле! – незнакомец продолжал, и лишь после того, как в ушах прошел звон, он различил женский голос.

Медленно, едва позволив себе шевельнуться, Ларс поднял глаза. Частокол, стрелковые башни, лучницы в грубых шкурах… место падения драконов. Он даже усмехнулся, насколько быстро он достиг его, но вместо любого ответа ноги подкосились, и новый порыв ветра повалил его на землю.

Глава 5

В зале переговоров стоял гул. Народу собралось немного, только самые близкие советники, но шума доставляли хоть убавляй. Сефер ополчился на Пульхия и что-то доказывал ему в пылкой дискуссии, Силант расхаживал за их спинами и временами вставлял колкие словечки в бурный диалог. Пару магов затаились в конце длинного стола и изредка перебрасывались тихими фразами, но взглядов с правителя не сводили. Вилорм наблюдал.

Они собрались, чтобы доложить обстановку, но пока не прозвучали вопросы, они наслаждались обществом друг друга. Силант, прежде не терявший возможности личного разговора, отдалился и теперь предпочитал общению с правителем лицемерные ухмылки над разговором товарищей. Он так и не заглянул после похорон Гурия. Он медлил, и оттого призрачней становилось их прежнее доверие. Но он еще сыграет свою роль. Конечно. И игра будет не по его правилам.